Восхождение на гору Пекаря висело на мне незавершенным гельштатом и требовало своего. Гость тоже жаждал залезть куда повыше, и Mt Baker однозначно вошел в расписание отпуска. На основании проведенной разведки боем был составлен план (я что Алиса, мне лишь бы планы посоставлять), следование которому должно было создать богатый временной люфт на все части мероприятия и сделать его легким и ненапряжным. В воскресенье 27-го июля мы ныряли к разнообразным затопленным судам, а в понедельник надлежало выехать на 11-ти часовом пароме, приехать к парковке у подножия горы часам к 4- 5-ти, и 6-7 вечера подняться к подножию ледника, полюбоваться на окрестности и закат, заночевать, дабы утром часиков в 5-30 двинуть в гору.
Я подумала, решила малость увеличить запас времени и поплыли мы на 10-часовом пароме (что п принципе само по себе настораживает, ибо если я выезжаю не вовремя, то обычно позже, а никак не раньше). Это было похоже наитие свыше, ибо на границе мы простояли два с половиной часа (куда все эти люди ломанулись в понедельник среди бела дня?), что сожрало весь запас времени. Далее три часа по дорогам штата Вашингтон (на гору шли с южной стороны, а для этого ее сначала объехать надо), я ухитрилась ни разу не заблудиться, закупка продовольствия (ввозить то нельзя) в первом попавшемся универмаге с крайне убогим выбором, покупка пермита на пользование парком в последней крохотной заправке перед своротом на совсем уж дикие дороги и в 6 вечара мы готовы топать вверх.
Если месяц назад леса и альпийские луга Mt Baker были девственно чисты от любых летучих тварей, и некоторые здешние старожилы уверяли меня, что это единственно нормальное состояние для этой горы, чем она и прекрасна, то теперь полчища феерически кусучих мух слетелись по нашу душу, а точнее по кровь, вынуждая топать вверх все резвее и резвее, без отдыха и раздумий. Когда тропа вышла из леса на хребет выяснилось, что за прошелший месяц многое переменилось. Если в начале июля от леса до кромки ледника еще лежал практически сплошной снежник, то теперь все растаяло, зазеленело и начало бурно цвести. Поскольку идти к месту ночевки напрямую по снегу не представлялось возможном в связи с его отсутствием, а переть напролом сквозь кусты было как-то искусственно, надо было следовать тропе, наличие которой к леднику в принципе предполагалось. Затуманенному взору являлись две тропы — хилая жидкая тропочка, двигавшая строго в нужном направлении и хорошо утоптанная тропа, берущая чуть левее. Утоптанность наводила на ленивые размышления, что это и есть нужная дорога, но обходящая, к примеру, некое препятствие. По ней и двинули. Тропа шла как бы в нужном направлении, но вверх особо не поднималась, и оставляла желанную гряду все правее и правее. Через час уткнулись в речку, переходить которую следовало глубоко вплавь, окончательно смирились с мыслью, что тропа определенно идет не в надлежащем направлении, прикинули сколько займет прямой подъем по морене, посмотрели на заходящее солнце и осознали, что разумнее вернуться к точке бифуркации и пойти другим путем. Нас презрительно освистала парочка сеноставок, горный сурок — мармот продемонстрировал по летнему тощий рыжий зад, и мы побежали обратно. Хилая тропа оказалась тем чем нужно, но наверх мы ползли уже в глубоких сумерках и на площадку выползли ближе к десяти при уже окончательно севшем солнце, так что с неспешное наблюдение заката не состоялось. Плюсом бытия на высоте 1600 метров под кромкой ледника было отсутствие мелких летучих вампиров. Поужинали и отрубились в предвкушении раннего подъема.
Проснуться в пять утра удалось, но сборы оказались медленны и печальны, так что вышли мы окончательно только в семь.
Восход солнца.
Палатка под его первыми лучами.
Туду мы двигаем.
Вот на этой грядке у сосен ночевали и там и оставили палатку с имуществом ждять нашего возвращения.
Отсюда вдеваемся в кошки и на ледник.
Пошли.
За прошедший месяц осадков почти не было, стояла жара, трещины все пооткрылись и путь стал особенно извилист, как у угубоко нетрезвого дождевого червя.
Пакуемся в связку.
Трещины во всем их многообразии.
Часам в 12 выходим под скалы пика Шермана. Горя Пекаря — вполне себе действующий вулкан с дивной фумаролой между пиком Шермана и собственно вершиной. Вот она, за этой скалкой. Дымит, пахнет серой, и на снегу валяяются довольно свежие выбросы.
Собратья по разуму спускаются с вершины.
Фумарола. Где-то 2800 метром. Мимо нее идет подъем собственно на вершину.
Это белое облачко вовсе не облачко, а очередной выдох вулкана.
Собственно забрались. Высота около 3300 метров. Сама вершина — маленький глиняный пупырь на макушке ледника, а это вид с нее на пик Шермана.
Как бы автор демонстрирует вершину. На качество изображения автора прошу не обращать внимания, не всем удается обороть камеру. Кстати на переднем плане моя новая игрушка, ледоруб — лучший подарок даме 🙂
Начинаем спускаться.
Разломы порой встречаются совершенно чудные.
