4 апреля начали двигаться в сторону берега. Тепература еще ниже опустилась, подбираясь к -30. Апрельская теплынь, что уж. И ветерок бодрящий, но хотя бы в спину. Зато ясно.
Мы уже были относительно недалеко от берега, когда с него к нам подлетел ворон, сделал над нами круг почета и улетел обратно к берегу. Это было первое идентифицированное нами живое существо, встреченное с начала похода. Ворон, видимо, тоже удивился, что аж слетал посмотреть, кто там прется. И, главное, зачем. С жизнью там вообще было плохо. За две недели мы несколько раз видели воронов, видели следы лемминга на льду залива (что он там забыл, в заливе?), видели дохлого лемминга (до этого страдальца я еще дойду), видели раз следы песца, и видели каких-то животных, но так далеко, что не смогли идентифицировать, то ли северные олени, то ли люди. На этом все. Я, в общем, все эти отсутсвующие жизненные формы не осуждаю, я бы на их месте тоже отсутствовала. Вообще, в апреле там должны начать вылупляться из берлог кодиаки и гризли, и возвращаться с океана белые, но стоящие апрельские морозы явно не способствовали медеведеактивности. Это нас ничуть не огорчало. Отсуствие медведей, а не морозы. Морозы как раз таки огорчали.
Вышли на берег, пошли дальше на юг. Там такие пологие холмы, поросшие травой. Снега драматически мало. Местами тонкий слой фирна, а местами просто голые проплешины, порой под тоненьким ледком. Выпадает его там предостаточно, похоже просто весь сдувает. Кроме травы, кое-где торчали кустики ольхи. Карликовой, самые высокие мне по колено.
Через какое-то время наткнулись на снегоходную дорогу. Ну как дорогу. След снегоходный, но хорошо промаркированный вешками. Шел на юг же, мы по нему и пошли. Позже выяснилось, что это дорога в Buckland, поселочек на материке км в 100. Такие снегоходные тропы есть между всеми близлежащими поселками, местные жители в гости друг к другу катаются. Настоящих дорог там вовсе нет, только самолет, в короткую навигацию — по воде.
Заночевали на каком-то озерке. На земле так мало снега, что лыжу не воткнешь палатку поставить, на льду ледобуры можно пользовать.
Утром продолжили путешествие на юг под продолжающийся северный ветер.
А вот следующая ночевка была гораздо приятнее всех предыдущих. Да что там, мы прямо на курорт попали. В смысле, дошли до шелтера NWAB (местное комьюнити). Избушечка (где-то 3х6 метра) с печкой и запасом дров! Не знаю, где они дрова берут, но откуда-то привозят. Стоит на берегу Nothan Inlet. Тепло (после того как печку протопишь, конечно, но прогревается избушка быстро и тепло держит хорошо), почти чисто, нары есть. Не похоже, чтобы там народ часто ночевал, в основном останавливаются сноумобилисты на пути в/из Buckland, курнуть косячок, выпить пивка и погнать дальше.
В избушке мы решили задержаться на денек — отогреться, просушить шмотки, подремонтировать оборудование и подумать о смысле жизни изменении маршрута, раз залив оказался непроходим.
Кстати, о ломающемся оборудовании. Помимо отвалившихся шкур, отклеившегося бахила и вредных палок, проявили несознательность термос и Серегин рюкзак. У рюкзака порвалась лямка, точнее подкладка на лямке, мешающая рюкзаку калечить плечо. Внезапно так, хрясь и пополам. Столько лет служил верой и правдой, а такая подляна. А термос просто умер. Перестал держать тепло. С ними это, конечно, бывает, и именно, что внезапно, но зачем вот так посреди похода то. Ботинок Серега заклеил, рюкзаку приделал костылик, а термос можно было только похоронить. Остались мы без бульона, и в чем теперь оттаивать ледобуры?
О, еще про животных. Когда мы пришли в домик, он был усыпан многочисленными тельцами жирных мух. Мы их подмели вместе с другим мусором, но сколько то тушек по щелям завалялось. И оказалось более, чем живыми. Отогрелись и начали летать. Так что больше всего в Коцебу мух, если считать жизненные формы, которые мы видели своими глазами.
Вторым вечером и людей увидели. Приехали трое на снегоходах из Бакланда, курнули травки, погрелись у печки, и поехали дальше в Коцебу.
В шелтере хотелось навеки поселиться, но пора было двигаться дальше. Залив мы пересечь на могли из-за ледовой обстановки, идти в обход залива у нас не было времени (еды бы не хватило), так что мы решили сменить маршрут, пересечь залив с другой стороны полустрова (он там км 10 шириной, и было видно, что лед ровный) и уйти в Noorvik, в 50 км птичьего полета.
7 апреля собрались и пошли через залив на северо-восток. Температура по-апрельски свежая, -33С в середине дня, CF -40С. Ладно хоть ветра практически не было. Лед на заливе и впрямь ровный, встретилась только пара трещин да небольшие заструги. Перешли на ту сторону, но в нескольких сотнях метрах от берега обнаружилось, что между берегом и нами сплошная вода. Плаванье в минусовой воде как-то не вдохновляло, так что мы решили плюнуть на этот недображелательный залив и вернуться в Коцебу. Развернулись на северо-запад и пошли обратно на полуостров в направлении к Коцебу. Вышли к каким-то летним дачам и причалу. Там и заночевали.
Дальше по дороге в Коцебу попался еще один шелтер, на другой снегоходной тропе. Но, поскольку он был близко к городу, то был изрядно замусорен, преимущественно бутылками из-под спиртного. Да и вообще неказистый — без тамбура, щелястый, без нар. Печка с дровами, правда, были. И вот в нем-то и лежал печальный труп лемминга. Не выдержала скотинка такой жизни.
На этом наше общение с Коцебу закончилось. Не любит оно нас, не будем ему больше докучать.
Видюшечка от Сереги.
