На дне четвертом вдумчивое топтание горы для меня завершилось, и начался цирк с конями. Ну или с носильщиками, что точнее.
Вечерняя прогулка к условному кустику окончилась полной катастрофой. Я удачно наступила в темноте на какой-то особо подходящий камушек, и доломала свою уже сломанную ногу. А заодно и вывихнула, что мелочиться то. На тот момент я не знала ни того, что нога уже была сломана (ну не хрясь и пополам, а стрессовый перелом), ни того что с ней случилось на камушке. Что я знала, так, что ноге пришел окончательный каюк, потому как не только попытка наступить на нее вызывала дикую боль, но и любое шевеление в латеральной проекции, типа перевернуться в спальнике со спины на бок, было дико мучительным испытанием. Горсть ибупрофена не помогла, ясное дело. Ночь облегчения не принесла, к утру нога опухла и категорически отказывалась взаимодействовать со мной и окружающей действительностью. Вылезти из палатки оказалось подвигом, двести метров до сортира непреодолимой дистанцией.
Было совершенно очевидно, что идти я не могу не только наверх, но и вообще никуда. От слова совсем. Гид предложил ибупрофен. Я нервно похихикала и решила, что переводить поговорку про помощь мертвому припаркам не буду ради мира во всем мире. Обсудили ситуацию, порешили, что подруга Ю и матушка продолжат движение вверх (они благополучно сходили на вершину и спустились), а меня народными силами потащат вниз. Ну вот и сгодились на дело немерянные портерские легионы.
И началась спасаловка по африкански. Этнографичненько, но испытавать на себе не советую, не понравится.
Тропы вниз непосредственно от нашего лагеря не было, так что сначала нужно было пройти по тропе вдоль склона в другой лагерь на той же высоте, естественно не ровненько, а вверх-вниз через хребты, как и в предыдущий день. Тропа эта техническая, туристы по ней не ходят, а только портеры, когда нужно свежих продуктов наверх забросить. Соответственно она не очень широкая, ну и скалок там полно. Носилки какие-то нашли, но протащить меня на них смогли метров двести только, а потом началось мое тесное, в буквальном смысле этого слова, знакомство с местным населением. Меня несли на скрещенных руках, на спине, на шее. На шее ехать мне понравилось больше всего — сидишь высоко и удобно, руки не устают держаться, даже окружающую действительность удается разгладывать. Именно с чужой шеи я увидела, что на Кили еще и ящерицы водятся. Главное не давать несущему ухватиться за больную ногу. Мужики двигались бодренько, и даже устраивали соревнования, кто быстрее и дольше со мной пробежит. На скалках одако возникали проблемы, лазить со мной у них не очень получалось. Чтобы сохранить время и остатки здоровья, пришлось взять дело в свои руки. По скалкам я прыгала сама на одной ноге, держась за скалы и за руку кого-нибудь. Я вам скажу, прыгать на одной ноге по скалам на высоте 4000 метров, это очень спортивно. Спасатели мои прониклись, и потом всем рассказывали о моих подвигах.
Надо сказать, что не смотря на экстравагантные способы передвижения, это оказалась самая приятная часть пути. Из следующего лагеря шла прямая торная тропа вниз, и к тропе прилагались носилки — жестяное корыто с торчащей вниз по центру металлической ногой с колесиком. Тебя, значиццо, грузят на эти носилки и лихо тащут вниз, долбая колесом о все подворачивающиеся поверхности. Тропа, как вы понимаете, не асфальтированная, а вполне себе горная, и долбают тебя о все поверхности регулярно и сильно. Никакого рода медицинскую помощь гиды оказывать не умеют, средств у них для этого тоже нет, их цель дотащить тебя вниз хоть тушкой хоть чучелом, а уж как ты это будешь переживать, и переживешь ли, твои проблемы. Нога моя долбание об носилки переживать отказывалась, пришлось изображать фиксирующую повязку из подручных метериалов, т.е. из собственного тела. Ложишься на спину, прижимаешь согнутую в колене ногу к груди, и руками сжимаешь щиколотку. И держить ее так часов пять, пока тебя трясут и наклоняют под разными углами, пытаясь вытряхнуть из носилок. Захватывающее занятие.
Но первая часть носилочного маршрута, до границы леса, была еще ничего. Там было много камней и скал, и перетащив меня через эти камни, мужики останавливались отдохнуть. Тогда я тоже могла опустить ногу, расслабить руки, и хоть немного прийти в себя.
А по лесу тропа шла уже относительно ровная и широкая, по ней большую часть времени они носилки катили на этом колесе. Но тропа была только условно ровная, каждую пару-тройку метров через нее лежало бервно, ну не через тропу, а такие подпорким как ступени большие земляные сделанные. И вот на каждом таком бревне носилки делали дыдыщ со всей дури. Носильщики мои уже собрали вокруг себя толпу помощников, и лихо неслись вниз, периодически меняя друг друга, и долбя меня без остановки с изрядной частотой. Поскольку сил одновременно удерживать ногу и голову у меня не хватало, то я еще и легкое сотрясение заработала к концу. Каждый раз как они друг другу предлагали поменяться, мне очень хотелось попросить, чтобы кто-нибудь меня тоже подменил хоть ненадолго.
К моменту когда мы вынеслись на дорогу, на которой нас ждал парковый джип, у меня уже отнялись руки (мышцы потом еще несколько дней болели), раскалывалась голова, и я готова была прыгать на одной ножке куда и сколько угодно, лишь бы меня перестали тащить и долбать.
Дороги в парке — это роскошные грязевые канавы, совершенно не понимаю, как они по ним ездят, но как-то ездят. Но меня мало волновало как оно едет, главное меня перестали бить головой и ногой по жесткому.
У въезда в парк ждала уже машинка компании и отвезла меня в отель. Носильщики мои так привыкли таскать меня на себе, что оттащили, не спрашивая, и на ресепшен и в номер. На ресепшене одолжили костыль и пообещали врача.
Скакать по отелю оказалось трудно даже при наличии костыля. Когда ты не просто забавляешься попрыгушками, а еще и трепетно при этом бережешь вторую ногу от любого соприкосновения с чем угодно, а вокруг ступеньки, бордюрчики и прочая полоса препятствий, это становится несколько неприятным квестом. А в душе то, стоя на одной ноге, как неудобно мыться, особенно когда ухватиться кроме как за трубу самого душа (и почти оторвать ее в результате) не за что.
Хорошо еще персонал отеля оказался очень заболивым, и все время приходили узнать, не принести ли мне попить, поесть и развлечься. Пришлось валяться на кровати, пить, есть и читать книжку.
Вечером состоялось знакомство с танзанийской медициной. Из больницы в Моше приехал доктор, хирург-травматолог. Потыкал в меня пальчиком, сказал — вывих, но лучше сделать рентген. Под покровом ночи повезли меня в больницу делать рентген. Больница ночью на замке (не работает, внутри пусто), врач минут десять убеждал охранника, что он врач этой больницы и ему туда можно. Думала не потянет, но таки убедил. Там уже сбежались аж четрые врача попялиться на мою ногу. Полчаса пинали ренгеновский аппарат, но починили. Кассеты, пленка, все дела, давно такого не видела. Потом все дружно, включая меня, рассматривали снимок и обсуждали что за хрень. Но на пленке и в стандартной проекции трещины и сколы не видно (потом в Канаде мне отколовшуюся пластинку показывали, растянув цифровой снимок на метровом экране, а до этого снимали в восьми разных проекциях, пока не нашли), потому сошлись на вывихе. На мой закономерный вопрос — а почему при вывихе щиколотки самая дикая боль приходиться отнюдь не на щиколотку, а на середину голени, врач только плечами пожал, типа мало ли куда отдается.
Сказали через пару дней смогу наступать, и все потом быстро пройдет, выдали легкий фиксатор (фиксатор в этом деле пригоден исключительно для того, чтобы продемонстрировать окружающим, что ты тут не для развлекухи скачешь, а у тебя натуральная травма, и надо к тебе относится с пониманием, больше ни для чего), и отвезли обратно.
И я продолжила развлекаться скаканием на одной ножке, потому как наступить на ногу я не смогла ни через два дня, ни через две недели.
После того как мои дамы вернулись, у нас было еще три дня сафари. Это очень спортивно, доложу я вам, скакать на одной ноге по заднему сиденью едущего по грунтовке джипа от одного борта к другому, удерживая еще и тяжеленный телевик в объятиях. Некоторые мышцы стали развиваться крайне не симметрично.
В общем, господа, не стоит ломать ноги в Африке, воздержитесь от этого развлечения, по возможности.
Зато сложносочиненный перелет домой оказался гораздо проще, чем я боялась. Покалеченным страдальцам авиакомпании выдают служащего с коляской, и тот страдальца возит прямо от самолета до самолета (или до машины), и еще и багаж забирает и таскает. Отдельный бонус — прохождение паспортного контроля и таможни без очереди.
