В детстве я зачитывалась книгами Тура Хейердала и грезила о бальсовых плотах, папирусовых кораблях и огромных статуях моаи, самостоятельно бродящих по крошечному островку посреди океана. Поэтому, когда мы внезапно и практически в последний момент решили включить остров Пасхи в нашу южноамериканскую вылазку, я возликовала. И тут же залила в читалку пару книжек Хейердала, дабы освежить в дороге воспоминания.
Кстати о Хейердале. Я только сейчас, перепроверяя некоторые факты, поняла, что он Тор, а не Тур. Ну то есть Thor. Нет, я, конечно, понимаю, что произношение в устоявшемся переводе может как угодно отличаться от оригинала. Но Тора-бога переводили как Тора, почему Тора-человека переводили как Тура? Чтобы с богом не дай бог не попутали? Загадка.
И да, официально он больше не Остров Пасхи, а Рапануи. Островом Пасхи его назвал голландский капитан Якоб Роггевен, первый европеец, достигший острова. Было это 5 апреля 1722 года, стояло пасхальное воскресенье, так и повелось. В 2018 правительство Чили приняло решение о переименовании острова в Рапануи. Это, конечно, полинезийское название, но вовсе не то, которое использовали местные жители. Так назвали остров таитянские мореплаватели. У местных жителей названия для острова, похоже, и вовсе не было. Были всякие многочисленные эпитеты, типа Пуп Земли (Te-Pito-o-te-henua), но никакого устойчивого названия. Непонятно, зачем правительство поменяло одно неродное название на другое неродное, разве что для придания полинезийского колорита или чтобы досадить голландцам.
Остров Пасхи самая выдающаяся жопа мира. В смысле удаленности от всего остального обитаемого мира. 3514 км до побережья Чили и 2075 км до Питкерна, ближайшего населенного острова (тот еще, кстати, островок, с очень своеобразным населением). Правда с Пасхой по жопности пытается соревноваться Тристан-да-Кунья, ему подальше до ближайшего острова, но зато поближе до материка. Так что пусть делят пьедестал вместе.
До 1960-х попасть на остров можно было только водой. Причем, никаких регулярных пассажирских кораблей туда не ходило. Или обзаводись собственным водным транспортом (бальсовым плотом, к примеру) или просись на военный чилийский корабль, который туда наведывался раз в полгода (ну, это уже в середина ХХ века, до этого все самим). Но потом американцы построили там аэродром для свой базы, который начали потихоньку пользовать и для цивильных нужд. Затем NАСА прикинула, что остров Пасхи — отличное место для аварийной посадки шаттлов и отгрохала там взлетно-посадочную полосу в 3.3 км длиной, такой мало какой аэропорт похвастаться может. Зато посадить можно что угодно. Аэропорт, опять же, международный, хотя самолеты летают всего в двух направлениях — в Сантьяго (ну, это домашний рейс) и на Таити (а вот это уже заграница).
Прямо на поле встречают стилизации птицечеловеков, намекая на ждущие туриста культурные открытия.
Здание же аэропорта (ладно, я не буду употреблять слово «сарай») совсем маленькое, и с трудом уже вмещает все растущий поток туристов.
Островок крохотный, этакий прямоугольный треугольник (16 на 18 на 24 км), если поднажать, то за день по периметру пешком обойти можно.
В вершинах треугольника по вулкану.
Основу острова формирует массивный вулкан Теревака (Terevaka). Его вершина — 539 метров, самая высокая точка острова.
Вид с северного склона Тереваки.
Один из боковых кратеров Тереваки — Рано Рараку (Rano Raraku) — центр культурной жизни островитян в прошлом, и одно из мест паломничества туристов в настоящем.
Два вулкана поменьше отмечают западный и восточный углы острова.
Восточный угол формирует Пуа Катике (Puakatike).
Вид с вулкана Рано Кау (Rano Kau), в западном углу острова, на запад.
Климат там, считай райский, 27 параллель, тропики, но холодное течение Гумбольта и ветры с Антарктиды не дают перегреться, и на острове круглый год 19-25С. Дождей тоже хватает для полива всего нуждающегося. Кстати, имейте в виду, что не смотря на ласковую температуру, солнце там все равно тропическое, сгореть можно влет, что некоторые и проделали успешно; не забывайте о солнцезашитных кремах.
С пресной водой, правда, некоторая засада. Дождями-то выливается ее достаточно, но почва острова воды не держит, все быстренько просачивается вглубь и сливается в океан. Единственные постоянные источники пресной воды — озера в кратерах вулканов.
Озеро в кратере Рано Кау
Озеро в кратере Рано Рараку
Кстати, о дождях и их последствиях для трепетных туристов (местные привычные, им пофиг). Мы прилетели на остров в последний день двухнедельных непрерывных дождей. Самолет сел прямо в тропический ливень. Ливень быстренько кончился (и весь следующий месяц мы дождя не видели), оставив нам лужи, грязь и соседей по общежитию. На острове живут такие нефиговых размеров тараканы. Реальные такие кукарачи. И их там дофига. Когда сухо, они гуляют на пленере и на глаза не показываются. Но вот дождя не любят, как котики. И в дождь идут в дом. Заходишь в душ помыться, а он занят. И спальня занята. И кухня. И вообще все занято. Но как просыхает, они опять на природу уходят, так что можно сосуществовть. Главное в дожди на остров не попадать.
Кукарачи эти произвели огромное впечатление и на Хейердала, человека много путешествовавшего и ко всякому привыкшего. Он имел привычку проводить одну ночь непосредественно на объекте исследования. Там он им лучше проникался. И на Пасхе не изменил привычке и пошел как-то ночевать на вулкан Рано Рараку, на склоне которого была основная скульптурная мастерская предков островитян. Нашел там себе каменную нишу покомфортнее, укрылся от дождя, и залез в спальник. От дождя, да. И тут-то к нему и пришли кукарачи. Тоже от дождя укрыться. Сотни и сотни огромных кукарачей с бессмысленными глазами. Он пытался их убивать, они съедали трупы сородичей и продолжали набиваться в его нишу и спальник. После долгой борьбы с собственным ужасом и омерзением, Хейердалу удалось сделать вид, что кукарачей не существует в принципе и уснуть. Но впечаилений ему хватило на несколько страниц книги. И это опытный путешественник по тропикам. Так что будьте готовы к встрече с кукарачей. Впрочем, они мирные и даже пугливые. Воды вот только не любят.
Остров вулканического происхождения. Что там посреди океана еще могло вылезти? Вылез остров, поизвергался, постоял, успокоился, затих, остыл, начал потихоньку покрываться скудной растительностью и обзаводиться немногочисленными животными. Растительность, впрочем, была скудной только в плане видового разнообразия, а так на момент появления там первых людей, остров был полностью покрыт густым лесом.
Кое-что из живности можно увидеть и сейчас.
Скажем Большой фрегат.
Впрочем, морских птиц там много.
Еще на острове в изрядных количествах присутствует южноамериканский сокол Сhimango caracara (Milvago chimango). До острова, если я правильно понимаю, он сам когда-то добрался. Питается насекомыми и мелкими беспозвоночными. На Пасхе его кормовая база, судя по всему, бесчисленные кукарачи.
Портрета его у меня нет, но вот он тут сидит на голове истукана. Именно эти соколы обсиживат на острове предметы культыры, вместо привычных голубей и чаек.
Или вот Чилийский степной тинаму ака Nothoprocta perdicar. Ну его, конечно, чилийцы на остров завезли, но все равно прикольный.
Или, вот скажем, улиточки. Они тоже испытывают слабость к человеческим жилищам, но им как-то охотнее прощаешь, чем кукарачам.
Стоял остров, весь покрытый зеленью, процветал потихоньку. И тут, где-то в 1200-х, до него доплыли полинезийцы (более ранние исследования допускали, что это могло произойти в 400-х годах, но более полные позднейшие сходятся на существенно более поздней дате). Полинезийцы, народность, склонная к перемене мест и издавна хорошо владевшая искусством мореплавания, покинула берега своей прародины Тайваня еще ажно в 3000 до НЭ и широким фронтом двинула на юго-запад, последовательно заселяя тихоокеанские острова. До острова Пасхи, который тогда не имел еще никакого имени, догребли, считай, в послденюю очередь, уж больно далеко он от всего отстоит. Скорее всего, большая часть полинезийских экспедиций, искавших новые дома в том направлении, канула в океанских пучинах, не дотянув или промахнувшись.
Но две большие пироги, предположительно с острова Мангарева, ткнулись носами в белый песок пляжа бухты Анакена. Первый король острова Хоту-Мату’а, и возглавлямые им поселенцы ступили на новую землю.
Вообще мест, где к острову можно нормально причалить, кот наплакал, т.е. два, и это самое удобное. Сейчас там городской пляж.
Дальнейшая история островной цивилизации — дело темное и восстановливаемое только крайне приблизительно и с трудом. Письменностью островитяне, как и другие полинезийцы, обзавестись не удосужились, так что мимотекущую историю никто не записывал. Ок, конечно, считается, что Пасха это единственный полинезийский остров, обитатели которого письменностью таки обзавелись. К этому прикладываются иероглифичекие таблички ронгоронго. Но прочитать их никому не удалось, ни современным исследователям, достигшим необычайных высот в криптологии, ни самим островитянам. Островитяне утратили, по их утверждениям, искусство чтения еще до того, как на острове появились европейцы и заинтересовались ронгоронго. Исследователи же все более склоняются к мнению, что письменность это фейковая, и рисовать бессмыленные значки островитяне начали в подражание печатным страницам, увиденным ими у первых европейцекв. По-любому, письменный источник из которого невозможно извлечь информацию — фиговый источник.
Возвращаясь к темной островной истории. Итак, письменности, считай, нет. Легеды дают только очень косвенную и неполную информацию. Опять, к тому моменту как европейцы начали интересоваться историей острова (местные жители этим на тот момент и не заморачивались), его обитатели собственными тяжкими стараниями и немного с чужой помошью настолько сократили свое число, что и существенная часть легенд пропала вместе с головами, их помнящими. Остров крайне удален от всех других обитаемых земель, соседи дальние и ближние его особо не навещали и рассказов сторонних обитателей о сей диковинной земле тоже не существует. В общем, история восстанавливалась и востанавливается по крупицам, причем преимущественно археологическим, что накладывет свои ограничения.
Итак король Хоту-Мату’а и его люди ступили на белый песок пляжя бухты Анакена. Семь разведчиков отправились исследовать остров, благо он был небольшой, вернулись и сообщили, что место прекрасно и необитаемо, так что можно закладываь столицу и разворачивать хозяйственную деятельность.
Аху Акиви (Ahu Akivi) хранит моаи эти мужественных воинов. Так считается, по крайней мере. Аху — церемониальная каменная платформа, моаи — скульптура человека, хрянящая его духовную силу, ману. О них подробнее позже.
Но, несмотря на всю удаленность и изолированность, кой-какие посетители у острова были. В конце XV века Великой Империей инков правил Тупак Инка Юпанки, десятый правитель империи, при котором она достигла максимального расцвета и величия. Тупак Инка Юпанки не дурак был попутешествовать по окрестностям и поприсоединять окружающую действительность к своим владениям. Общая площадь инкской империи его стараниями составила почти миллион км². Не Великая Британская Империя с ее 36 миллионами, но тоже дохрена, в списке крупнейших государств стоит не на последнем месте. Помимо все прочего, Тупак Инка Юпанки любил морские прогулки. И для это цели имел флот бальсовых плотов, на котором и рассекал по океанским волнам. И во время такой морской прогулки в 1580-х, флот этот, возможно даже лично с Тупак Инка Юпанки на борту, доплыл до острова Пасхи.
Тур Хейердал, большой сторонник теории, что Пасха изначально была заселена именно индейцами, которые и развили на ней свою культуру, а уж потом к ним подгребли полинезийцы, проплыл на аналогичном плоту по сходному маршруту, подтвердив, что ничего невозможного для добротного бальсового плота в океане нет.
Косвенно за визит инков говорят островные легенды о прибывшем с востока великом вожде по имени Тупа. А также тростник тотора, растущий в кратерах вулканов Рано Рараку и Рано Кау, и появившися там не ранее XIV века, а помимо этого растуший только на озере Титикака в Андах. Инки использвали его в судостроительстве и вполне могли провезти ненароком части растения, способные к размножению.
Еще более косвенный довод — развалины Аху Винапу. Она технологически сильно отличается от других островных аху, и построена в инкском более искусном стиле, из пригнанных друг к другу базальтовых блоков.
Ну и кровь, которая не вода. Генетику не проведешь, а геном коренных рапануйцев говорит о том, что на 10% они южноамериканские индейцы, в отличие от остальных полинезийцев, которые не.
В общем, в свете последних данных, скорее всего инки приплыли на Пасху, уже заселенную полинезийцами, рассеяли там свое семя и память о себе, и уплыли обратно. А полинезийцы продолжили свою полинезийскую жизнь.
Хозяйство у всех полинезийцев несложное, тому способствует мягкость климата полинезийских островов и природная лень склонность населения к философии.
Единственной засадой на острове была пресная вода. Приходилось таскать воду из озер в кратерах, а также делать бассейны и рыть колодцы, чтобы хоть как-то урвать дождевой воды.
Жили в хижинах, благо климат теплый.
Это, конечно, реконструкция, но в общем где-то так и было, хижины еще европейцы застали.
Растили батат и другие непривередливые культыры, ловили рыбу и промышляли крайне экстенсивным животноводством.
При расселении по островам полинезийцы обычно брали с собой свиней, собак и кур. Потом их выпускали на вольный выпас, давали размножиться, и охотились по мере необходимости. Вот здесь я рассказывала об особенностях скотоводства на Гавайях в уже исторические времена.
До Пасхи довезли только кур. Видимо, свиней и собак съели в пути за дальностью дороги.
Курица, как единственное мясо, считалась деликатесом, праздничным блюдом и подношением богам. Куры там и по сей день бродят стадами.
Привезли еще и древесных крыс. Ну, то есть, те сами зайцами приехали и расселились. Крысы стали особым деликатесом. Древесных крыс впоследствии извели пасюки, приплывшие с кораблями европейцев, и решившие, что других крыс им тут не надо, самим места мало.
Европейцы завезли на остров коров, лошадей и овец.
Знак намекает на наличие свободно бродящих быков.
И они есть. Довольно недружелюбные, надо сказать, так что смотрите по сторонам.
Жеребцы там тоже бегают. Этот вот преследовал кобылу с явно сексуальными целями. Кобыла была определенно против.
Стиль островного животноводства по сей день не особо отличается от классических полинезийских образцов. Бродят животные сами по себе и не особо-то о них заботятся. Много истощенных. Реально, прямо скелеты, несколько раз мы видели свежесдохших и валяющися посреди дороги. Скорее всего, коровы и лошади не могут найти себе воду, трава не особо сочная, а поить их местные не додумываюся. Довольно неприятное зрелище.
Лошади нашли еще не высохшую после дождя лужу.
А это вообще роскошь, жаль скоро высохнет.
Собак европейцы тоже завезли, и теперь они бродят в большом количестве во всех местах присутствия человека. Все очень похожие друг на друга, рыжие, добродушные, и на том же положении домашности, как и другие животные.
Кстати, в настоящее время большая часть продуктов на остров завозится с материкового Чили. На острове выращивается немного батата, фруктов и зелени, и их местное происходение всегда с гордостью отмечается, что в магазинах, что в ресторанах. И какое-то количество морепродуктов добывается, но это капля.
