Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Итак, люди появились как из-под земли.
Впрочем, почему как, в буквальном смысле из-под земли.
Остров, как и положено лавовому острову, сплошное пещеристое тело. Лавовые трубы, трубочки и камеры создали множество внутриостровных полостей. В период взаимоистребления островитяне практически ушли с поверхности, забросили хижины и прятались в пещерах. Пещеры, надо сказать, маленькие, тесные и с узкими ходами. Входы еще намеренно заужали, чтобы недружественным соседям было труднее найти и пролезть. В них островитяне прятались сами, прятали свое имущество и отправляли религиозные ритуалы. Вылазя из нор, они шастали по окрестностям в поисках нор соседей на предмет их истребления или грабежа. В общем, вели такую полноценную морлокскую жизнь.
Вход в лавовую трубу чаще всего просто дыра в земле — собственно пролом в крыше пресловутой трубы.
Вот вход в одну из таких пещер в центре острова.
В проломах хорошо задерживается вода, поэтому, если пролом большой, там активно что-нибудь растет. Как здесь.
Выход часто не один, потому как проломов по ходу трубы может быть множество.
У пещер возле берега часто один вход с плоской поверхности, а другой выход на обрыв над океаном.
Снаружи многие пещеры не особо то заметны, что было на руку их обитателям.
Вот и вход
Протискиваешься со скрипом.
Вот здесь еще одна пещера прямо рядом с обрывом.
Не разглядишь, пока не уткнешься.
Вот так, ныкаясь по пещерам, голодая и воюя меж собой, островитяне дожили до 1860 года, усердными стараниями снизив свою популяцию до 3000. Большой мир к тому моменту об острове давно знал, но не особо интересовался. Скажем, испанцы в 1770 приплыли, объявили остров своей территорией, уплыли, и забыли о нем навсегда.
Но в 1860 об острове некстати вспомнили перуанцы. Экономика Перу в тот момент пребывала в расцвете, ей тербовались рабочие руки для тяжелой работы. Так что перуанцы смотались на остров и вывезли отуда половину анселения, включая вождя, оставив стариков и детей. И отправили их на острова добывать гуано, которым Перу тогда успешно торговала. Через некоторое время мировая общественность всполошилась, Франция и Таити потребовали от Перу вернуть рапануйцев обратно. Те подчинились, но к тому моменту возвращать было особо некого, большинство умерло от изнуряющего труда, голода и болезней. Пятнадцать таки вернувшихся человек принесли с собой на остров оспу. Эпидемия прошлась по острову так мощно, что мертвые тела некому было хоронить.
В каком-то из существовавших на тот момент ежегодных религиозных обрядов были задействованы белые девушки. Не в смысле расы, а цветом. Чем бледнее, тем обряд пройдет успешнее. И вот каждый год отбыирали самых светленьких и на несколько недель загоняли их в пещеру, чтобы загар сошел. В специальную пещеру, именно для этого и предназначенную. Они там сидели, не высовываясь, пока не посветлеют. Еду им носили. Ритуал бледных девиц исчез вместе с последней группой таковых по время эпидемии оспы. Девушки как раз сидели в пещере, отбеливались. Оспой они не заразились, они умерли с голоду, потому как все кто мог принеси им еду умерли от болезни.
По пережившим эпидемию прошелся туберкулез, завезенный на остров китобоями.
Так или иначе, к 1880 на острове осталось 111 человек. Только 36 из них произвели детей. От этих 36 и происходит все современное полинезийское население острова. Точнее, вся полинезийская кровь на острове от этих 36 островитян.
В 1888 остров был аннексирован Чили. Большая часть острова до середины ХХ века сдавалась в аренду шотландской компании, которая разводила там овец.
В 1966 рапануйцам дали чилиское граждансво.
Потом там построили аэропорт, начал потихоньку развиваться туризм, на остров стали приезжать жить чилийцы с материка.
Сейчас на острове живет около 6 тысяч человек. Половина население — материковые чилийцы и их потомки, половина — рапануйцы и метисы от браков с чилийцами. Число чистых рапануйцев стремительно уменьшается из-за смешаных браков, что не удивительно.
Хотя в последнее время у рапануйцев внезапно проснулось национальное самосознание. Выражают недовольство чилийской оккупацией и жаждут свободы и независимости.
Ну и активно торгуют собственным культурным наследством. Которое же сами успешно похоронили. Когда чужеземцы его нашли, заинтересовались, восстановили, преодолевая сопротивление потенциальных носителей, то можно и вопользоваться, заодно обвиняя окружающих в пренебрежении и непонимании. Нормально, че.
Единственный населенный пунк — Анга-Роа.
Идея дорожного покрытия островитянам чужда.
Вот это сверху центральный вход в недешевый отель. И по американским понятия отнюдь не дешевый. Остров вообще не дешевое место. Но идея покрыть двор хотя бы гравием не находит отзыва. Видимо считают, что лужа грязи после каждого дождя придяет отелю дополнительный колорит.
Вообще некоторое количество асфальтированных дорог в городе есть. Но качество их потрясает. Я такого количества и размера дыр на единицу дорожной площади не видела нигде. И в Российской глубинке тоже, да. Толи на острове живет крупная популяция асфальтовых дятлов, только потомки древних скульпторов не долбить не могут. Наследие требует, а карьер закрыт, за посещение штраф. Вот и выходят по ночам на редкие асфальтовые дороги, и долбят, и долбят…
Центральная улица освещается, остальные незачем.
Остров дорогой, поэтому с чем-либо дешевым там связываться надо аккуратно. Но мы ж не знали. Наш дешевый отдель, точнее набор бунгало, оказался скоплением быстропеределанных курятников на какой-то ферме. У крестьянина наметилась коммерческая жилка и он приспособил свое хозяйство под новый процветающий бизнес.
По банановым платациям вокруг домиков бродили обездоленные куры. Периодически они пытались отбить свое жилье обратно.
Внутреннее содержимое я лучше показывать не буду, домик был богато декорирован, а такое не каждая психика сдюжит.
Город, впрочем, зеленый и цветущий, благо земля и климат здесь таковы, что только посади, оно само расти будет.
На этом все об Острове Пасхи.
Ну и еще островных пейзажей на десерт.
